Как и чему учили детей царей и императоров?

В каком возрасте научился считать Петр I? Чем награждали царевичей за хорошие оценки? Сколько длились каникулы у великих князей?



В допетровские времена любой монарх был уверен: его наследников будут учить точно так же, как их дедов и прадедов. Со времен Древней Руси до второй половины XVII столетия в отечественном образовании не менялось ровным счетом ничего. Грамота, счет, азы Священного Писания и церковного пения — этот скромный набор веками считался достаточным и для крестьянского сына, и для государя.
По всей России образование было сугубо религиозным, учителями служили лица духовного звания, а учебниками — церковные книги: Часослов (сборник богослужебных песнопений и молитв — первая книга, по которой учились читать), Псалтирь (собрание псалмов), Евангелие, Апостол (избранные тексты Нового Завета — Деяния и Послания апостолов, Апокалипсис).
Все, что выходило за эти рамки, казалось удивительной ученостью. Так, исключительно образованным юношей по меркам XVII века был царевич Алексей Михайлович, будущий отец Петра 1. Еще отроком он не хуже священников знал чин богослужения, бегло писал красивым ровным почерком (редкое для той эпохи умение) и был настоящим книжником: его детская библиотека насчитывала ни много ни мало 13 томов. Для сравнения, триста лет спустя у его потомков — детей Николая II — в личных покоях будет около 4000 книг.

Учеба как государственное дело

«Тишайший» Алексей Михайлович сохранил любовь к книжному знанию на всю жизнь. Своим сыновьям и дочерям он стремился дать образование по западной системе и даже пригласил в учителя видного поэта и богослова того времени Симеона Полоцкого. Помимо «древнерусского минимума» дети должны были изучать грамматику, риторику, философию, латынь, древнегреческий и польский языки. Этим наукам и обучались старшие братья и сестры Петра I. Сам же он овладеть сложными дисциплинами не успел.
Под руководством дьяка Никиты Зотова, обучавшего Петра с 5 лет, царевич усвоил лишь начатки грамоты (всю жизнь он писал чудовищным почерком и с бесчисленными ошибками), считать не научился вовсе (за арифметику он принялся лишь в 16) — зато твердо вызубрил Апостол и Евангелие. После смерти отца и старшего брата Федора девятилетний Петр остался на попечении матери и ее родных, и с этого времени его обучению уделялось мало внимания. Все обширные знания, полученные позже, были результатом его личного стремления образовывать себя. Будущий император жадно впитывал все новое — но исключительно в тех областях, которые его интересовали: военные игры, ремесла, механические устройства.
Царь-самоучка, Петр Великий первым из русских правителей осознал важность естественно-научного, технического и военного образования, которого не существовало в России тех лет. А первым из монарших детей, кого стали обучать новым наукам, стал старший сын Петра — Алексей. С 11 лет мальчиком занимались учителя-немцы, преподававшие ему иностранные языки, математику, историю, географию, «военные экзерциции».
Начиная с эпохи Просвещения, когда воспитанию и образованию стали придавать первостепенное значение, учеба великих князей становится задачей государственной важности. Детей готовят к высокой миссии, которая может потребовать самых разных знаний и умений, а потому обучают буквально всему — от общеобразовательных предметов до юридических и военных дисциплин, игры на музыкальных инструментах и даже ремесел вроде плотницкого или токарного дела.

За парту — с 5 лет

В России, как и в Европе, царственных детей всегда учили дома, а начинали обучение довольно рано даже по современным меркам — уже с 5–6 лет. До этого возраста малышами обоих полов занимались женщины: в допетровские времена — няньки и прислужницы во главе со знатной боярыней-«мамой», а в XVIII–XIXвеках — особый штат прислуги. «С момента рождения каждого ребенка к нему приставляли английскую бонну, двух дам для ночного дежурства, четырех нянек или горничных, кормилицу, двух камердинеров, двух камер-лакеев, восемь лакеев и восемь истопников», — вспоминал император Николай I.
После 5 лет мальчики переходили на попечение мужчин. Подьячий (чиновник) Григорий Котошихин, составивший записи о России времен царя Алексея Михайловича, писал: «…А как царевич будет лет пяти, и к нему приставят для бережения и научения боярина честью великого, тиха и разумна, а к нему придадут товарища окольничего или думного человека». Этот подход сохранялся и в послепетровское время: помимо учителей, гувернеров и слуг, у монарших детей были высокопоставленные воспитатели, полностью контролировавшие жизнь своих подопечных. Так же как учителя и гувернеры, они работали с каждым ребенком персонально (реже — с двумя-тремя детьми одного пола и возраста).
Сигналом к прекращению учебы для царских отпрысков часто становилась… политическая ситуация — например, заключение брака или война. Скажем, будущий император Александр I покинул классную комнату уже в 15 лет, когда его женили на 14-летней Луизе Баденской. А его младший брат Николай I проучился до 17, после чего отправился в Европу «добивать Наполеона» вместе с русской армией.
В 1850-е годы для монарших детей сформировали образовательную программу, рассчитанную на 14-летний срок. С этих пор все младшие Романовы осваивали гимназический курс наук с 5 до 16 лет. Еще три года великим князьям преподавали университетские дисциплины, а с 19 лет они «проходили практику», отправляясь в длительное путешествие (для наследника оно было обязательным) или на военную службу. Цесаревны к этому возрасту зачастую успевали выйти замуж.

Жизнь по режиму

Быт будущих монархов с раннего детства подчинялся строгому распорядку, который почти не менялся на протяжении полутора веков. Учеба занимала около 6 астрономических часов в день, с учетом домашних заданий, и начиналась с раннего утра (дети вставали в 7, а ложились около 22 часов). Еще 4 часа отводилось на прогулку и ежедневные физические занятия вроде фехтования, гимнастики или верховой езды.
На отдых выделялось 2–3 часа, причем сюда же могло входить и чтение, и ведение дневника, и общение с родителями. Выходными были только воскресенье и церковные праздники, но и в эти дни сохранялась обязательная гимнастика, чтение, рукоделие. Времени, когда ребенок был предоставлен сам себе, почти не оставалось. Да и каникулы у юных Романовых были существенно короче, чем у современных учеников: две недели на Рождество и полтора месяца в июле-августе.



Виргилиус Эриксен «Портрет великого князя Павла Петровича в учебной комнате», 1766 г.
Не миновали царственных школьников и экзамены. Ежегодная «сессия» по всем предметам проходила в декабре. На экзаменах всегда присутствовала императрица, а часто и сам государь. Отличников ожидали подарки и награды — например, будущего императора Александра III за пятерку по географии в 10 лет произвели в поручики и зачислили в Конную гвардию. (Щедрость родителей объяснима — Александр не блистал успехами, и его отличные оценки были для семьи праздником.)
Особенно насыщенной была школьная пора у наследника престола. Он изучал больше предметов, чем братья и сестры; с него строже взыскивали за плохие отметки. К цесаревичу приглашались более маститые и высокооплачиваемые преподаватели: профессора, генералы, министры.
Ко всему этому прибавлялась «профессиональная подготовка» будущего монарха. Так, Александр II с 11 лет участвовал в императорских парадных выходах, торжествах, посещениях полков. А сын Николая II, Алексей, в том же возрасте сопровождал отца в поездках в действующую армию.

Царевичи и царевны

Обучение мальчиков и девочек во все времена было раздельным. В допетровскую эпоху царевен учили в лучшем случае грамоте и счету, нанимая в качестве учителей «сведущих» женщин. Так, если образованием царевича Алексея Михайловича занимался ученый боярин Борис Морозов, то его сестру Татьяну, по сохранившимся сведениям, обучала некая вдовая мастерица Марья.
В XVIII веке курс обучения царских дочерей пополнился 1-2 иностранными языками и светскими науками вроде танцев и музыки. Этого минимума вполне хватало, чтобы выйти замуж за какого-нибудь европейского монарха.
К слову сказать, столь же скромным было образование венценосных девиц и в Европе. Императрица Екатерина II, урожденная принцесса Ангальт-Цербстская, ставшая одной из просвещеннейших женщин эпохи, достигла этого уже во взрослом возрасте и лишь благодаря самообразованию. Своими учителями она называла несчастье и одиночество.
Вплоть до середины позапрошлого столетия считалось, что царским дочерям требуется гораздо меньше знаний, ведь их готовили к единственной роли — быть матерью семейства. Девочек того времени, в частности, почти не учили естественным наукам и математике. В 1824 году наставник детей Николая I, поэт В. А. Жуковский, писал воспитательнице цесаревен Ю. Ф. Барановой: «План учения для Великих княжен тот же, как и для Великого князя, с той только естественною разницею, что предметов учения должно быть гораздо менее».
Постепенно ситуация менялась, и во второй половине XIX века учебная программа мальчиков и девочек практически не отличалась. Помимо общих гимназических дисциплин, детей обоих полов обучали игре на музыкальных инструментах, танцам, пению, рисованию, «ручному труду»: например, огородничеству, столярному или токарному делу (царевичей), рукоделию (царевен). Общими были и спортивные занятия: верховая езда, гимнастика, плавание, катание на коньках.



Великие Княжны Ольга и Татьяна катаются на осликах возле Александровского дворца, 1900
Отдельным пунктом в воспитании мальчиков было военное образование. Их учили фронту, ружейным приемам, маршировке, а в более старшем возрасте — артиллерии, тактике, фортификации. Первые военные занятия начинались в 5–6 лет со строевой подготовки, а в 7 лет мальчикам могли присвоить первый офицерский чин. Так, Николай Александрович, старший брат Александра III, шестилетним ребенком самостоятельно разводил караул. А его младшего брата Константина, которого готовили к карьере морского офицера, уже в 9 лет на полмесяца отправили с флотом в море.
Детство монарших сыновей было «военизированным» на всех уровнях: игры в солдатиков, покорение потешных крепостей, стрельба, фехтование. Даже воспитателями к мальчикам брали не просто образованных дворян, а военных в высоких чинах. Так, с будущим императором Николаем I работал генерал М. И. Ламздорф, с Александром II — полковник К. К. Мердер, с его братом Константином — адмирал Ф. П. Литке.

Учить нельзя наказывать

Путь к знаниям для царских детей вовсе не был усыпан розами. Телесные наказания, считавшиеся естественной частью воспитания, вплоть до начала XIXвека испытывали на себе многие из великих князей: например, младшие сыновья Павла I Николай и Михаил. Воспитатель мальчиков генерал М. И. Ламздорф (как сказали бы сегодня, типичный абьюзер), выполняя наказ государя не делать из его сыновей «таких повес, как немецкие принцы», за малейшую провинность грубо бранил их, бил, порол.
Вспоминая детство, Николай I писал, что граф Ламздорф сумел вселить в них с братом одно чувство — страх. Пережив такой опыт, в отношении собственных детей и внуков император запретил использовать любые телесные наказания, а воспитателем наследника назначил не военного, но поэта — Василия Андреевича Жуковского.
К счастью для юных Романовых, большинство их учителей были настоящими профессионалами с творческим подходом к обучению. Так, наставник Петра III профессор Якоб Штелин увлекал неусидчивого мальчика русской историей, показывая ему старинные монеты, а географии учил, читая ему международную хронику в газетах. Воспитатель Павла I Ф. Д. Бехтеев легко научил 4-летнего цесаревича чтению и счету с помощью игрушечных солдатиков и крепости.
Интересным способом мотивировали к учебе 8-летнего Александра II. Вместе с ним стали обучать двух его ровесников из благородных семейств (родные братья были намного младше цесаревича). Один из мальчиков, Александр Паткуль, учился средне; зато второй, Иосиф Вильегорский, был образцовым отличником и вызывал у наследника жгучее чувство соперничества (что, впрочем, не мешало мальчикам дружить). В качестве оценок использовались шары: за хороший ответ учителя опускали в ящик белый шар, за плохой — черный. В конце недели белые шары подсчитывались, и победитель получал определенную сумму, которую мог потратить… на благотворительность.
Конкуренция действительно оказалась отличным стимулом для Александра, да и его однокашникам учеба пошла на пользу — оба впоследствии сделали блестящую карьеру. Педагогический эксперимент образца 1820-х годов удался.