Почему дети берут чужие вещи без спроса?
Проблема детского воровства недостаточно изучена психологами, материал на эту тему представлен в основном в виде разрозненных статей. Особенно мало информации о такого рода сложностях в поведении благополучных детей, а не малолетних правонарушителей, поставленных на учет в милиции.
Детское воровство относится к так называемым «стыдным» проблемам. Родителям чаще всего неловко говорить на эту тему, им нелегко признаться психологу, что их ребенок совершил «ужасный» проступок — украл деньги или какую-то вещь, что воспринимается ими как свидетельство его «неизлечимой» аморальности. «У нас в семье никто никогда ничего подобного не совершал!» — часто слышишь от потрясенных родителей, которым будущее такого ребенка представляется исключительно криминальным. Хотя в большинстве случаев на самом деле все не так страшно.
Попытаемся разобраться в психологических причинах детского воровства. И рассмотрим возможные варианты поведения родителей в той или иной ситуации.
Известная американская актриса Николь Кидман в пятилетнем возрасте украла в магазине куклу Барби. Об этой кукле они с сестрой страстно мечтали, и хотя их родители были так богаты, что могли бы купить им весь магазин с куклами, мама Николь — ярая феминистка — была категорически против этих игрушек, считая их появление на рынке оскорбительным для женщин. И Николь ничего не оставалось, как украсть столь желанную куклу. Так об этом рассказывают журналисты. К сожалению, мы не знаем, ни какие чувства испытывала при этом будущая актриса, ни как отреагировали на ее поступок родители, но нам наверняка известно, что, несмотря на этот проступок, она не стала воровкой.
Нравственные нормы человек постигает постепенно, в процессе развития.
Совсем маленький ребенок различает хорошее и плохое только благодаря реакции на его поступки родителей, которые, прежде всего мимикой и интонацией, дают ему понять, какое поведение они поощряют, а какое — нет.
Не случайно наказание имеет смысл применять к ребенку, только когда он способен понять, за что его наказали. Вряд ли кого-нибудь шокирует малыш, пытающийся уйти с прогулки, прихватив чужую игрушку. Маленький ребенок еще не осознает, что такое собственность. Малыш активно исследует окружающую его среду, и весь мир «принадлежит» ему. Чужую игрушку он взял, потому что она ему очень понравилась, при этом он совершенно забыл о своих собственных игрушках.
Представление о том, что такое «мое» и «чужое», появляется у ребенка после трех лет, когда у него начинает развиваться самосознание. Никому и в голову не придет называть вором двух-трехлетнего малыша. Присвоенную вещь у него отберут, а самого мягко пожурят, указывая на то, что «это игрушка Петенькина, не надо ее без спросу брать». Но чем старше ребенок, тем вероятнее, что подобный его поступок будет расценен как попытка присвоить чужое, иными словами, как «кража». Возраст ребенка является в такой ситуации неоспоримым доказательством осознанности совершаемого, хотя это и не всегда верно (психологам известны случаи, когда дети семи-восьми лет не осознавали, что, присваивая себе чью-то вещь, они нарушают общепринятые нормы, а также — когда пятилетние дети, совершая кражу, прекрасно понимали, что делают плохо). Можно ли, например, считать воришкой пятилетнего малыша, который, испытывая огромную симпатию к своей сверстнице, подарил ей все мамины золотые украшения? Мальчик считал, что эти украшения так же принадлежат ему, как и его маме.
Часто в таком асоциальном поведении ребенка виноваты сами родители, не объяснившие ему разницы между понятиями «свое» и «чужое». Совершают подобные проступки и дети со слабо развитой волей, безответственные, не умеющие сопереживать и ставить себя на место другого.
В дошкольном возрасте ребенок примеривает на себя различные социальные роли, в том числе и роли отрицательных героев, копируя их поведение в играх (благо примеров для подражания предлагается масса: и телевидением, и окружающим миром). Наблюдая реальную и «киношную» жизнь, ребенок может сделать выбор, каким ему быть самому. Нередко аморальное с точки зрения нормального общества поведение не представляется таковым в фильмах; умение стащить нечто, одурачить кого-то возводится в доблесть. Способствует этому и так называемая блатная субкультура, все более тесно проникающая в нашу жизнь (песни, звучащие из всех киосков, фильмы, герои различных шоу-программ, анекдотов). Наши дети наблюдают все это с раннего возраста и воспринимают гораздо больше, чем мы можем себе представить.
В младшем школьном возрасте ребенок попадает в ситуацию постоянного оценивания, и не только со стороны взрослых (в первую очередь учителей), но и со стороны одноклассников, чьи оценки постепенно становятся для ребенка более значимыми, нежели обыкновенные школьные, а иногда важнее, чем мнение родителей. Именно в этом возрасте наиболее активно происходит нравственное развитие ребенка, освоение социальных норм, закладывается моральная основа личности. Теперь все зависит от шкалы предлагаемых ценностей. Чтобы завоевать популярность и уважение сверстников, ребенок готов на многое, особенно тот, у которого не все благополучно дома.
Если родители вечно заняты, им нет дела до проблем и интересов ребенка, если они холодно относятся к нему, отвергают его, то ребенок еще активнее будет искать утешения вне семьи, а здесь уж — как повезет, какая компания попадется. Ребенок, не получивший в семье навык доверительного общения, вряд ли попадет в благополучную компанию.
Прежде всего давайте разберемся, почему наши дети совершают «кражи».
Условно можно выделить три причины детского воровства:
• Недостаток развития воли и нравственных представлений.
• Серьезная психологическая неудовлетворенность ребенка.
• Сильное желание владеть понравившейся вещью, вопреки «голосу» совести.
Далее я подробно рассмотрю каждую из выделенных причин.
Во втором случае второклассник спрятал в свой портфель два чужих сырка, выданных на завтрак. Когда пропажа сырков обнаружилась и свидетели проступка указали на мальчика, он рассказал, что сделал это потому, что его завтрак отобрал у него другой одноклассник.
Оба эти случая похожи тем, что дети испытывают сильное желание получить ту или иную вещь, при этом даже не задумываются о сути и последствиях своего поступка. Н.И. Гугкина называет такое поведение «ситуативным», когда желание обладать предметом оказывается сильнее всех остальных желаний и мыслей. Кроме того, первый мальчик слабо представлял, что такое «собственность» (он легко расставался с принадлежащими ему вещами и так же относился к чужим вещам, видимо не понимая, что значит «чужое»). У второго же мальчика были проблемы с контролем собственного поведения, ему было сложно сосредоточиться на чем-либо надолго. Он почти не мог сознательно управлять своим поведением, каждый раз оказываясь «во власти того или иного предмета, попавшего ему на глаза, а в ситуации, когда у него отняли завтрак, притягательная сила сырка еще более усилилась».
Именно слабое развитие воли и нравственных представлений отличает героев описанных ситуаций и им подобных. Такие дети не задумываются о последствиях своего поведения, они не могут поставить себя на место «жертвы», не представляют ее чувства. Пока их не призовут к ответу, они часто даже не понимают, что совершили нечто предосудительное.
Нередко подобное поведение детей является следствием серьезного пробела в их нравственном воспитании. Ребенку с ранних лет необходимо объяснять, что такое чужая собственность, что без разрешения брать чужое нельзя, говорить о переживаниях человека, утратившего какую-то вещь. Очень полезно разбирать вместе с ребенком различные ситуации, связанные с нарушением или соблюдением моральных норм. Например, моя практика показывает, что на детей 6—7 лет сильное впечатление производит рассказ Н.Носова «Огурцы». Напомню содержание этого рассказа. Мальчик-дошкольник своровал с колхозного поля огурцы за компанию со своим старшим приятелем. Приятель, однако, огурцы домой не понес, так как опасался наказания, а отдал их все мальчику. Мама мальчика очень рассердилась на сына и велела отнести огурцы обратно, что тот после долгих колебаний и сделал. Когда мальчик отдал огурцы сторож)' и узнал, что нет ничего страшного в том, что один огурец он съел, ему стало очень хорошо и легко на душе.
Именно на возможность исправить содеянное, на необходимость нести ответственность за свои поступки, на муки совести и на облегчение, испытываемое в результате разрешения ситуации, следует обращать особое внимание ребенка.
Кстати, в этом же рассказе поднимается еще одна проблема. Когда мама велит сыну вернуть огурцы, тот отказывается, боясь, что его застрелит сторож. На что мама говорит, что пусть лучше у нее никакого сына не будет, чем сын-вор. На мой взгляд, такая «шоковая терапия» не всегда эффективна и довольно опасна в случае с эмоционально возбудимыми детьми. Оставляя ребенка один на один с проступком, отрекаясь от него, мы можем только усугубить проблему, вызвав вместо раскаяния отчаяние и желание оставить все как есть или сделать еще хуже.
Разделите с ребенком ответственность, помогите ему исправить положение, а о таких радикальных мерах пусть он узнает из книг и радуется, что его-то родители в беде не бросят.
Подробнее о том, почему с ребенком, совершившим кражу, необходимо «церемониться», мы поговорим в следующей главе.
Многолетний опыт работы с детьми, ворующими дома, позволяет утверждать, что воровство — это сигнал об эмоциональном неблагополучии семьи, неудовлетворенности каких-то жизненно важных потребностей ребенка. Одна восьмилетняя девочка прятала и выбрасывала вещи своего младшего брата. Эти кражи она совершала, потому что в семье сыну явно уделялось больше внимания, на него возлагали надежды, а она хоть и училась очень хорошо, но не смогла стать в классе лучшей. Девочка замкнулась в себе, у нее ни с кем в классе не было близких отношений, а единственным другом стала ее ручная крыса, которой она поверяла все свои горести и радости. Причинами ее воровства были родительская холодность по отношению к ней и как следствие этого ревность и желание отомстить любимчику — младшему брату.
К сожалению, особенную тревогу у родителей вызывают только те случаи, когда воровство начинает выходить за пределы семьи. А ведь даже самый первый подобный поступок ребенка — повод задуматься, все ли в порядке, не испытывает ли ребенок в семье дискомфорт. Исследования психолога Э.Х. Давыдовой, проведенные в семьях ворующих детей, показали, что кража — это реакция ребенка на травмирующие его обстоятельства.
Мой собственный опыт работы с ворующими детьми подтверждает, что в их семьях наблюдается эмоциональная холодность между родственниками. Ребенок либо чувствует, что его не любят, либо в раннем детстве пережил развод родителей, и, хотя отношения с отцом могут сохраняться, он наблюдает отчужденность, а иногда и враждебность между родителями.
Э.Х. Давыдова установила, что условием счастья такие дети называют любовь к ним родителей, хорошее отношение к ним в классе, наличие друзей и материального достатка. Например, маленький ребенок, укравший дома деньги и накупивший на них конфет, раздает их другим детям, чтобы таким образом купить их дружбу, благосклонность.
Если составлять психологический портрет ворующего ребенка, то прежде всего обращает на себя внимание его доброжелательность по отношению к окружающим и его открытость. Такой ребенок готов очень много и откровенно рассказывать о себе (естественно, о кражах в наших разговорах речь не заходила). Выясняется, какие это неуверенные в себе, уязвимые дети, насколько им необходимы поддержка и эмоциональное принятие со стороны близких. В этом основная беда, ведь своим поведением такие дети, наоборот, все дальше и дальше отталкивают от себя окружающих, настраивают их против себя.
Больше всего родных злит и раздражает, что совершивший проступок ребенок как бы не понимает, что он сделал, отпирается и ведет себя как ни в чем не бывало. Такое его поведение вызывает у взрослых негодование и праведный гнев: украл — покайся, проси прощения, и тогда мы будем пытаться наладить отношения. А ребенок делает вид, будто ничего «страшного» не произошло. В результате между ним и близкими вырастает стена. Родителям он представляется монстром, неспособным к раскаянию.
Такие кражи не имеют своей целью ни обогащение, ни месть, чаще всего ребенок почти не осознает, что он сделал. На гневный вопрос родных: «Зачем ты взял чужое?» — он совершенно искренне отвечает: «Не знаю». Но взрослым надо понять: кража — крик о помощи, попытка ребенка достучаться до них.
В своей статье «Кража» Т.В. Снегирева говорит о том, что именно ребенок, обделенный любовью, лишенный ощущения эмоционального благополучия в семье, отвергаемый и не понятый близкими, закопавшимися в своих проблемах, совершает кражу. «Символическим языком воровства, нанося своим близким ущерб в тех наиболее чувствительных точках, где для многих в наши дни концентрируются их «высшие ценности», — материальному благополучию, вещам, воплощающим житейский и духовный комфорт, опредмечивающим разные стороны нашей личности, деньгам, без которых «жить не можем», дети дают нам знать о том, как им плохо и как мы перед ними виноваты».
Воровство может быть способом самоутверждения, что тоже является свидетельством неблагополучия ребенка. Он таким образом хочет обратить на себя внимание, завоевать расположение кого-либо (различными угощениями или красивыми вещами). Ему необходимо почувствовать собственную значимость, а других возможностей у него нет, он не знает других способов. Ребенок, не нашедший поддержки и понимания в семье, может начать воровать и вне семьи.
Приведу в качестве примера два случая краж, совершенных второклассниками в школе. В первом случае мальчик крал «плохо лежавшие» игрушки и деньги. Но он не пользовался ими, а прятал в укромном месте, которое потом было обнаружено учителем. Такое его поведение было похоже на месть, как если бы он хотел наказать окружающих его людей. В процессе психологической работы с ним и его семьей выяснилось, что дома у мальчика не все благополучно. Отношения в семье были холодные, отчужденные, практиковались физические наказания. Ребенок не мог рассчитывать на поддержку в трудной ситуации, даже его успехам радовались формально: соответствует стандартам — и хорошо. Все поощрения сводились к материальным, давались деньги или покупалась какая-либо вещь. Отношения между родителями были напряженными, видимо с частыми конфликтами, взаимными обвинениями. Старшую сестру (кстати, очень одаренную и способную) ни папа, ни мама не любили, считая ее причиной своей неудачной семейной и профессиональной жизни. Это дала понять мне мама, сказавшая во время одной из бесед: «Если бы не она, я бы не стала жить с этим человеком, а занялась бы интересным делом». Мальчик был также способным, начитанным, наблюдательным. Но в классе он не пользовался популярностью, у него был только один приятель, по отношению к которому мальчик занимал доминирующую позицию: придумывал, чем им заниматься, в играх был главным. Вообще было похоже, что мальчик не умеет общаться на равных, ему не удавалось завести дружеские отношения со сверстниками, не складывались и отношения с учителями. Чувствовалось, что он тянется к людям, ему одиноко, но у него не получается с ними общаться. Его отношения с окружающими были основаны на страхе, подчинении, даже с сестрой они были союзниками в противостоянии родительской холодности, а не любящими родственниками. Кражи дома он совершал, чтобы досадить родителям, а в школе — одноклассникам, чтобы не одному ему было плохо. К сожалению, единственная польза, которую мама этого мальчика усмотрела в беседах с психологом, — то, что консультируют их совершенно бесплатно (хотя семья вполне могла позволить себе и платные консультации).
О другом случае мне рассказала учительница. В ее классе у ребят стали пропадать ручки, пеналы, учебники, и отыскивались они в портфеле мальчика, среди учителей имевшего репутацию хулигана, но популярного среди одноклассников. Самое интересное, что он сам обнаруживал пропавшие вещи у себя в ранце и с неподдельным удивлением сообщал о находке окружающим. На все расспросы он отвечал с искренним недоумением, что не понимает, как эти вещи оказались у него. Учительница не знала, что и подумать. Зачем было этому мальчику воровать у ребят вещи, а потом притворяться удивленным, обнаружив их у себя? Однажды, когда все ребята были на физкультуре, заглянув в пустой класс, учительница увидела следующую картину. Освобожденная от физкультуры девочка собирала с парт разные вещи и прятала их в портфель к этому мальчику. Девочка, самая младшая в классе, поступила в школу как вундеркинд, но с самого начала стала испытывать большие трудности в обучении. Родители заняли позицию, что «учеба не самое главное», и считали, что учителя излишне придирчивы к их дочке. Отношения в классе у девочки тоже не сложились, она претендовала на главные роли, но авторитета у одноклассников не имела, часто ссорилась с ними. Учителей боялась и говорила им, что забыла тетрадку или дневник, когда ей грозила плохая оценка. О мотивах подобного воровства можно только догадываться. Возможно, не имея статуса в классе, девочка пыталась самоутвердиться таким образом. Правду об этих загадочных пропажах знала лишь она, и эта тайна делала ее более значимой в собственных глазах. Кроме того, заодно она мстила тому мальчику, который, несмотря на хромающую дисциплину и проблемы с учителями, был успешен в учебе и в дружбе. «Подставляя» его, она, видимо, надеялась опорочить его в глазах окружающих.
Оба этих случая требуют вмешательства психолога, и работа должна вестись в первую очередь с родителями, поскольку именно им надо признать необходимость изменить отношение к ребенку и поменяться самим. Все, что могли сделать для этих детей учителя и школьные психологи, это, отчаявшись достучаться до родственников, обеспечить доброжелательное отношение к ним со своей стороны и помочь им подружиться с одноклассниками, повысить их статус.
Первую кражу эмоционально неблагополучный ребенок может совершить в раннем детстве, когда моральные представления у него еще не сформированы и не развита волевая регуляция поведения. Реакция на такой поступок у родителей обычно одинаковая — ребенка либо сильно отругают, либо просто побьют. Идя по пути осуждения и наказания, взрослые тем самым закрепляют за ребенком репутацию вора. Даже если этот проступок был единственным, родные уже видят на ребенке отпечаток порочности, ожидая, что дальше будет еще хуже, и стоит ребенку оступиться, они почти с облегчением восклицают: «Вот оно, пожалуйста! Мы знали, что так все и будет, чего еще можно от него ожидать?!» Создается впечатление, что его как бы подталкивают к противоправному поведению.
Если вместо поддержки и помощи проявлять агрессию и непонимание, это негативно сказывается на дальнейшем развитии личности ребенка.
В моей практике был такой случай. Мальчик в пятилетнем возрасте утащил у мамы из кошелька деньги (возможно, он считал, что это общие деньги) и накупил конфет и жвачки, которыми угощал всех приятелей. Кража была «раскрыта», на все расспросы мальчик отвечал, что деньги он нашел. За ложь и за воровство был бит ремнем по рукам с рассказом о том, что в древности ворам отрубали руку. (Кстати, такое нравоучение может подвести ребенка к выводу — воруй, да не попадайся.) Эта история имела продолжение в подростковом возрасте. У мальчика появился отчим — деловой человек. И вот из дома стали пропадать довольно большие суммы денег (на одни конфеты столько не потратишь), а как-то исчез ящик газировки (отчим был хозяином магазина и товар часто держал дома). Естественно, все подозрения пали на мальчика, за которым после того детского случая среди родных закрепилась нехорошая репутация, да к тому же однажды он без разрешения взял компьютерные диски отчима, чтобы дать одноклассникам. В том, что брал диски, он признался, а вот от других пропаж всячески отнекивался, особенно его оскорбили обвинения в краже товара. Вся родня и отчим были настроены против мальчика, тут еще у его дяди, который подрабатывал в магазине отчима и часто ночевал у них дома, после одной из таких ночевок пропал кошелек из сумки. Отчим сказал, что жить в одном доме с вором не может, и ушел к своим родственникам. Родные прочили мальчику ужасное будущее, говорили, что он разрушил жизнь семьи. На стороне мальчика была только его мама, но и она сомневалась, насколько ему можно верить. Вскоре выяснилось, что деньги и товар взял вовсе не мальчик, а его дядя, которого подвела жадность. Он сделал все, чтобы отвести от себя подозрения, даже сам себя «обокрал». Но когда ему вновь понадобились деньги, он, уже живя вместе с хозяином у его родных, украл их, не подумав, что свалить на племянника эту кражу уже не удастся. Все раскрылось, справедливость восторжествовала. Но в отношении детской души закон «лучше поздно, чем никогда» не работает. И никто не может сказать, какой невосполнимый ущерб был нанесен личности подростка несправедливыми обвинениями, ситуацией, когда все, кроме мамы (что, правда, уже немало), были настроены против него, когда ему не верили. Иногда даже одного разговора на эту тему достаточно, чтобы зародить в ребенке комплекс неполноценности, который будет отравлять ему жизнь.
Моя бабушка — пример честности и порядочности, рассказала мне следующий случай из своего детства. Когда ей было пять лет, она пришла с родителями в гости к своей крестной. Пока взрослые общались, она играла с хозяйской дочкой, у которой было много красивых игрушек. Больше всего ей понравилась маленькая игрушечная глиняная мисочка, которая была как настоящая. Эта мисочка и породила в душе у пятилетней девочки непреодолимое желание иметь такую игрушку. Понимая, что поступает нехорошо, но, утешая себя мыслью, что у хозяйской дочки много других красивых игрушек и пропажа даже не будет замечена, она положила мисочку в карман платьица и унесла домой. Дома эта мисочка стала предметом гордости, сильно выделяясь среди других, «убогих» игрушек. В этой мисочке она с подружками варила куклам суп, а роль керосинки выполняла большая медная гайка. Об этом поступке так никто и не узнал, пока бабушка не рассказала о нем сама спустя много лет. Больше ничего подобного она не совершала, и, по ее признанию, угрызения совести за тот случай ее не мучили.
Детский писатель В.П. Крапивин в автобиографической повести «Однажды играли» рассказывает о похожем эпизоде из своего детства. В десятилетнем возрасте он стащил из пионерской комнаты мундштук для горна. Горн был в их дворовой компании чем-то вроде военной трубы, но без мундштука сыграть на нем по-настоящему не получалось. Кроме того, «небрежно выложив» добытый мундштук, он поспособствовал бы росту своего авторитета среди ребят. Эти соображения, то, что мундштуков было несколько, и то, что, если бы попросил вожатую дать мундштук, она бы отказала, привели к тому, что «руки сработали сами», а совесть «не царапала». Думаю, больше ничего подобного в жизни он не совершал, это было единственным непреодоленным искушением такого рода.
Герои подобных ситуаций похожи на человека, забравшегося в чужой сад, чтобы съесть немного фруктов, — с кем не бывало? От хозяина не убудет, а мне уж очень хочется. При этом человек не считает, что совершает нечто предосудительное, хотя ему, конечно, было бы очень неловко, если бы его застали «на месте преступления». И скорее всего ему неприятна мысль, что кто-то вот так же может покуситься на его собственность.
Не всегда такого рода поступки остаются безнаказанными. Иногда, случайно попавшись, ребенок может очень серьезно и долго расплачиваться за минутную слабость. Речь идет о «приклеивании ярлыков».
«Беседы «о вреде воровства» у нас так и не получилось. Кажется, мама все-таки рассказала отцу эту историю, уже не помню, не это главное.
Главным было то, что много лет подряд после этого случая, даже в юности, я продолжала носить в себе страшную тайну своей порочности. И когда при мне кто-нибудь рассказывал, что где-то кого-то обокрали и унесли ценностей на три тысячи, я каждый раз внутренне вздрагивала и думала: «А ведь я тоже… такая...» И боялась, когда меня оставляли одну в чужой квартире хотя бы на минуту. Я боялась, что во мне проснется таинственная графская болезнь [имеется в виду клептомания]».
Такой страшной силы заряд презрения к себе сообщила мне мягкая ленивая женщина, превосходно игравшая изящную пьесу Бетховена «Элизе».
Думаю, комментарии здесь излишни.
Вспомните мальчика из рассказа «Огурцы», о котором мы уже говорили. Наверное, самым страшным для него был не мамин гнев, не страх перед сторожем и его ружьем, а сознание, что он совершил нечто такое, из-за чего мама его больше не любит. Хорошо хоть мама оставила ему возможность искупить свою вину, иначе воздействия отчаяния и безысходности были бы губительны для детской души. Они бы разрушили уверенность в себе, создали у ребенка чувство собственной порочности. Работать с таким ребенком крайне сложно, и подобная рана может никогда не затянуться. Кстати, сами дети в процессе обсуждения этого рассказа считают, что мама поступила правильно, на ее месте они повели бы себя так же. Такая категоричность свидетельствует о том, что, попав в похожую ситуацию, они будут искренне думать, что не заслуживают более родительской любви.
И воспитатели, и учителя, и родители должны быть очень осторожны, столкнувшись с детским воровством. Сделав этот проступок достоянием общественности, они закрепят за ребенком репутацию вора. Это, естественно, скажется не только на его самооценке, но и на его взаимоотношениях с окружающими.
Н.И. Гуткина пишет, что оставшийся в изоляции ребенок необходимое для себя общение «найдет среди тех детей (чаще старше его), у которых его поступок не вызовет осуждения, а, наоборот, позволит занять определенное положение в их кругу. Чтобы эти новые друзья не отвернулись от него, ему придется жить по их законам. Таким образом, он может стать на путь сознательного воровства».
Никогда не обвиняйте ребенка в краже, даже если, кроме него, больше некому. Если ребенок «не пойман за руку», невзирая ни на какие подозрения, помните о презумпции невиновности. Исключение — когда вы застали ребенка на месте преступления, но и в этом случае выбирайте выражения. Дайте ему понять, как вас огорчает то, что произошло, но не навешивайте на него ярлыков. Спокойная беседа, обсуждение ваших чувств, совместный поиск решения проблемы лучше выяснения отношений, «называния вещей своими именами».
Попробуйте вместе найти выход из сложившейся ситуации. Помните это должно быть совместное решение, а не ваш приказ.
Ребенка необходимо научить встать на место другого, он должен уметь сопереживать, задумываться о чувствах окружающих. Необходимо познакомить его с правилом: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», объяснив его смысл на примерах из реальной жизни. Вообще, доверительная беседа с ребенком — лучшая профилактика возможных сложностей. Обсудите его проблемы, расскажите о своих. Особенно хорошо будет, если вы поделитесь с ребенком собственными переживаниями, расскажете, какие чувства вы испытывали в подобной ситуации. Ребенок почувствует ваше искреннее желание понять его, дружеское живое участие.
Его активность, которую не к чему приложить, хорошо бы направить «в мирное русло»: выясните, что на самом деле интересует вашего ребенка (занятия спортом, искусством, собирание какой-либо коллекции, определенные книги, фотографирование и тд.), чем раньше вы это сделаете, тем лучше. Человек, жизнь которого наполнена интересными для него занятиями, чувствует себя более уверенно. Ему нет нужды привлекать к себе внимание, у него обязательно появится хоть один друг.
Ребенку необходимо нести ответственность за кого-то или что-то в семье — за младшего брата, за наличие в доме свежего хлеба, за домашнее животное, за поливку цветов и непременно, начиная с 7-8 лет, за собственный портфель, стол, комнату и т. д. Постепенно передавайте ему дела, делитесь с ним ответственностью.
Украденную вещь необходимо вернуть владельцу, но необязательно заставлять ребенка это делать самостоятельно, можно пойти вместе с ним. Он должен почувствовать, что каждый человек имеет право на поддержку.
Если вы уверены, что вещь взял ребенок, но ему трудно в этом сознаться, подскажите ему, что ее можно незаметно подложить на место. Например, для маленьких детей подойдет следующий ход: «У нас дома, видимо, завелся домовой. Это он утащил то-то. Вот давай поставим ему угощение, он подобреет и вернет нам пропажу». Вообще, оставляйте ребенку пути к отступлению. Психолог Ле Шан в книге «Если ребенок сводит вас с ума» советует, обнаружив у ребенка чужую игрушку, которую он стащил у приятеля, но утверждает, что она была ему подарена, сказать ему следующее: «Я могу представить, как сильно тебе хотелось куклу, если ты действительно поверил, что тебе ее подарили».
Причиной воровства может быть не только попытка самоутвердиться или слабая воля, но и пример друзей, так называемое воровство «за компанию». В младшем возрасте ребенку часто достаточно объяснить, что он поступает нехорошо, и оградить от общения с подбивающими его на плохие поступки детьми. В подростковом возрасте все гораздо серьезнее. Ребенок сам выбирает себе друзей, и ваши уверения, что они ему не подходят, могут произвести прямо противоположное действие. Ребенок отдалится от вас и начнет скрывать, с кем и как он проводит время. Компания наших детей — это особая тема для разговора, но один совет я все-таки дам. Необходимо знать всех друзей своего ребенка, особенно если вы опасаетесь негативного влияния с их стороны. Приглашайте их домой, по возможности познакомьтесь с их родителями. Самое главное, ненавязчиво создайте ребенку приемлемый крут общения, об этом надо позаботиться, пока ребенок еще маленький. Это могут быть дети ваших друзей, его одноклассники, какой-либо клуб, кружок, секция, словом, любое общество, объединяющее людей со схожими интересами и доброжелательно относящихся друг к другу.
Наибольшую тревогу вызывают случаи воровства, выходящие за рамки дома или неоднократно повторяющиеся, а из всех возрастных категорий самый проблемный — подростковый возраст. Когда ребенок часто ворует, это перерастает в дурную привычку. Если ворует подросток — это черта характера.
Ребенок, попавший в ситуацию непонимания, неприятия, может озлобиться, его кражи могут уже иметь совсем иной — криминальный смысл. Сначала это будет попытка отомстить обидчикам, почувствовать свое превосходство над ними, а затем уже может стать способом удовлетворения материальных потребностей.
Детские проблемы на фоне наших взрослых часто выглядят смешными, надуманными, не стоящими внимания, но ребенок так не думает. Для него очень многие ситуации могут казаться безвыходными. Не забывайте об этом и почаще вспоминайте свое детство и свои детские проблемы.
Ребенок может взять деньги, потому что с него требуют «долг», а ему стыдно в этом признаться, он мог потерять чью-то вещь, а теперь ее надо отдать. Причин может быть множество. Вы скажете: а почему он не пришел и не рассказал все мне? Задумайтесь, легко ли найти у вас сочувствие и помощь, может ли он рассчитывать на ваше внимание и понимание, не боится ли он вас, может быть, вы уже сделали все, чтобы стать последним из тех, к кому он придет со своей бедой?
В первую очередь напрашивается ответ, что причины или соображения, которые заставляют ребенка воздержаться от кражи, должны быть прямо противоположными тем, что побуждают к ее совершению. Воровать не будут, во-первых, те дети, у которых в достаточной степени развиты воля и нравственные представления. Во-вторых, те, кто умеет сдерживать свои желания. В-третьих, эмоционально благополучные дети.
Очень часто можно услышать мнение, что большинство людей удерживается от правонарушений (в том числе и воровства) только благодаря страху перед неизбежным наказанием. Я предложила учащимся первых и вторых классов ситуацию: «Мальчик Витя с восторгом разглядывал спелые яблоки в соседском саду, но не поддался на уговоры приятеля пойти и нарвать яблочек. Витя видел, как однажды этот приятель был пойман соседом и довольно сурово наказан». После этого я спрашивала ребят, почему их сверстник не пошел воровать яблоки за компанию с приятелем, который его настойчиво звал. 27% опрошенных сказали, что из страха наказания, 39% — потому что сочувствовал тому, кого собирались обворовать, 34% — по моральным соображениям (стыдно, воровать нехорошо и т.д.). Результаты этого небольшого опроса (всего ответили бучащихся) показывают, что страх возмездия не является единственной и значимой причиной, удерживающей от совершения кражи уже 7-8-летних детей.
На мой взгляд, тот, кто боится наказания, скорее совершит кражу, нежели тот, кто понимает, что ему это не нужно. Ведь рано или поздно человек может попасть в ситуацию, которая гарантировала бы ему стопроцентную уверенность в собственной безнаказанности, и тогда уже не будет сдерживающих факторов.
В течение жизни нравственные представления человека подвергаются испытаниям на прочность. Взрослый человек говорит: «Я не ворую, потому что мне это не надо». Это его моральный принцип. В любимой мною в детстве сказке «Айболит» попугай Карудо выкрал у Бармалея ключ от темницы, чтобы спасти своих друзей. На мой детский взгляд — поступок, сопряженный с риском и вызывающий восхищение. Став взрослее, мы можем понять и оправдать того, кто совершает кражу от безысходности, ради спасения своих близких (например, от голода). Но ни «шаренье» по чужим сумкам и карманам, ни попытки нажиться за чужой счет оправданы нами быть не могут.
Все это надо быть готовыми объяснить своим детям. Но самое важное, какой пример мы подаем им своим поведением.
Кому-то не кажется зазорным принести с работы пачку бумаги или еще что-нибудь: «Этого добра там много». Кто-то без угрызений совести может «зачитать» библиотечную книгу или книгу своих знакомых: «Нам она нужней, а они вряд ли хватятся». Кому-то не стыдно принести с фуршета домой что-нибудь вкусненькое, а из гостиницы прихватить на память кусок мыла или полотенце. Кто-то может спокойно подарить другому ребенку игрушку своего сына или дочери, даже не спросив их разрешения, оправдывая себя тем, что он зарабатывает на все эти штуки. Правда, забывая при этом, что много раз повторял разбросавшему или испачкавшему игрушки ребенку: «Это твои вещи, ты и неси за них ответственность!» (Интересно, как сильно и долго мы будем ругаться, если ребенок подарит кому-нибудь наши любимые духи или ручку.)
Мы не стесняемся этих поступков и легко можем себя оправдать. Но почему мы не задумываемся, какой пример подаем своим детям? В их глазах мы становимся лицемерами, проповедующими одно, а делающими совсем другое. И совершенно бесполезно после этого пытаться объяснить ребенку, что такое частная собственность и почему брать чужое нехорошо.
Аргументы вроде «все в нашей стране воруют» или «это мелочи» — для них не оправдание. Со временем они или перестанут нас уважать, или последуют нашему примеру, быть может не ограничиваясь «мелочами». Тогда задумываться будет уже поздно.
Конечно, я утрирую, но только чуть-чуть.
Напоследок мне хотелось бы затронуть еще один важный момент, связанный с проблемой детского воровства. Воровство — это такое явление нашей жизни, с которым ребенку рано или поздно придется познакомиться, как бы вы ни старались его оградить от подобных неприятностей. Не пытайтесь делать вид, что этого явления не существует.
В жизни каждый ребенок сталкивается с воровством — либо у него стащат что-нибудь из кармана, либо обсчитают в магазине, либо позовут залезть в соседский сад. И каждый родитель должен быть готов к вопросу: «Почему этого делать нельзя? Почему другие так делают и ничего?»
Став жертвой воришек впервые, ребенок может очень болезненно переживать это. Он будет считать себя виноватым в том, что произошло, ему будет очень неприятно, даже противно (многие обворованные люди говорили о чувстве брезгливости как основной реакции на то, что с ними произошло). Ребенок может даже перестать доверять людям, во всех незнакомцах ему будут мерещиться воры. Он может захотеть отплатить окружающим тем же, и для него это станет своеобразной местью.
Объясните ребенку, что плохие люди встречаются везде. (Для меня лично было шоком, когда меня обворовали в Библиотеке им. Ленина. Потом мне сказали, что там это обычное явление.) Обсудите с ребенком проблему воровства, выскажите свое отношение к этому, научите его не только уважать чужую собственность, но и оберегать свое имущество и быть бдительным.
Ребенок должен знать, что не все люди считают чужое неприкосновенным.
И самое главное, помните, что первые и основные уроки нравственности ребенок получает в семье, наблюдая за поведением близких. Поэтому от вас зависит, каким он вырастет.
Детское воровство относится к так называемым «стыдным» проблемам. Родителям чаще всего неловко говорить на эту тему, им нелегко признаться психологу, что их ребенок совершил «ужасный» проступок — украл деньги или какую-то вещь, что воспринимается ими как свидетельство его «неизлечимой» аморальности. «У нас в семье никто никогда ничего подобного не совершал!» — часто слышишь от потрясенных родителей, которым будущее такого ребенка представляется исключительно криминальным. Хотя в большинстве случаев на самом деле все не так страшно.
Попытаемся разобраться в психологических причинах детского воровства. И рассмотрим возможные варианты поведения родителей в той или иной ситуации.
Почему они воруют?
Практически каждый из нас хоть раз в жизни испытал сильное желание присвоить нечто, ему не принадлежащее. Сколько человек не смогли устоять перед искушением и совершили кражу — мы никогда не узнаем. О таких проступках редко рассказывают даже самым близким людям.Известная американская актриса Николь Кидман в пятилетнем возрасте украла в магазине куклу Барби. Об этой кукле они с сестрой страстно мечтали, и хотя их родители были так богаты, что могли бы купить им весь магазин с куклами, мама Николь — ярая феминистка — была категорически против этих игрушек, считая их появление на рынке оскорбительным для женщин. И Николь ничего не оставалось, как украсть столь желанную куклу. Так об этом рассказывают журналисты. К сожалению, мы не знаем, ни какие чувства испытывала при этом будущая актриса, ни как отреагировали на ее поступок родители, но нам наверняка известно, что, несмотря на этот проступок, она не стала воровкой.
Нравственные нормы человек постигает постепенно, в процессе развития.
Совсем маленький ребенок различает хорошее и плохое только благодаря реакции на его поступки родителей, которые, прежде всего мимикой и интонацией, дают ему понять, какое поведение они поощряют, а какое — нет.
Не случайно наказание имеет смысл применять к ребенку, только когда он способен понять, за что его наказали. Вряд ли кого-нибудь шокирует малыш, пытающийся уйти с прогулки, прихватив чужую игрушку. Маленький ребенок еще не осознает, что такое собственность. Малыш активно исследует окружающую его среду, и весь мир «принадлежит» ему. Чужую игрушку он взял, потому что она ему очень понравилась, при этом он совершенно забыл о своих собственных игрушках.
Представление о том, что такое «мое» и «чужое», появляется у ребенка после трех лет, когда у него начинает развиваться самосознание. Никому и в голову не придет называть вором двух-трехлетнего малыша. Присвоенную вещь у него отберут, а самого мягко пожурят, указывая на то, что «это игрушка Петенькина, не надо ее без спросу брать». Но чем старше ребенок, тем вероятнее, что подобный его поступок будет расценен как попытка присвоить чужое, иными словами, как «кража». Возраст ребенка является в такой ситуации неоспоримым доказательством осознанности совершаемого, хотя это и не всегда верно (психологам известны случаи, когда дети семи-восьми лет не осознавали, что, присваивая себе чью-то вещь, они нарушают общепринятые нормы, а также — когда пятилетние дети, совершая кражу, прекрасно понимали, что делают плохо). Можно ли, например, считать воришкой пятилетнего малыша, который, испытывая огромную симпатию к своей сверстнице, подарил ей все мамины золотые украшения? Мальчик считал, что эти украшения так же принадлежат ему, как и его маме.
Часто в таком асоциальном поведении ребенка виноваты сами родители, не объяснившие ему разницы между понятиями «свое» и «чужое». Совершают подобные проступки и дети со слабо развитой волей, безответственные, не умеющие сопереживать и ставить себя на место другого.
В дошкольном возрасте ребенок примеривает на себя различные социальные роли, в том числе и роли отрицательных героев, копируя их поведение в играх (благо примеров для подражания предлагается масса: и телевидением, и окружающим миром). Наблюдая реальную и «киношную» жизнь, ребенок может сделать выбор, каким ему быть самому. Нередко аморальное с точки зрения нормального общества поведение не представляется таковым в фильмах; умение стащить нечто, одурачить кого-то возводится в доблесть. Способствует этому и так называемая блатная субкультура, все более тесно проникающая в нашу жизнь (песни, звучащие из всех киосков, фильмы, герои различных шоу-программ, анекдотов). Наши дети наблюдают все это с раннего возраста и воспринимают гораздо больше, чем мы можем себе представить.
В младшем школьном возрасте ребенок попадает в ситуацию постоянного оценивания, и не только со стороны взрослых (в первую очередь учителей), но и со стороны одноклассников, чьи оценки постепенно становятся для ребенка более значимыми, нежели обыкновенные школьные, а иногда важнее, чем мнение родителей. Именно в этом возрасте наиболее активно происходит нравственное развитие ребенка, освоение социальных норм, закладывается моральная основа личности. Теперь все зависит от шкалы предлагаемых ценностей. Чтобы завоевать популярность и уважение сверстников, ребенок готов на многое, особенно тот, у которого не все благополучно дома.
Если родители вечно заняты, им нет дела до проблем и интересов ребенка, если они холодно относятся к нему, отвергают его, то ребенок еще активнее будет искать утешения вне семьи, а здесь уж — как повезет, какая компания попадется. Ребенок, не получивший в семье навык доверительного общения, вряд ли попадет в благополучную компанию.
Прежде всего давайте разберемся, почему наши дети совершают «кражи».
Условно можно выделить три причины детского воровства:
• Недостаток развития воли и нравственных представлений.
• Серьезная психологическая неудовлетворенность ребенка.
• Сильное желание владеть понравившейся вещью, вопреки «голосу» совести.
Далее я подробно рассмотрю каждую из выделенных причин.
Ребенок со слабо развитой волей и нравственными нормами
В книге Н.И. Гуткиной «Несколько случаев из практики школьного психолога» приводятся два примера, иллюстрирующих эту причину воровства. В первом случае мальчик-первоклассник взял у одноклассника наручные часы. Мама случайно обнаружила их, когда разбиралась с одеждой сына. На вопрос родителей, откуда у него эта вещь, ребенок ответил, что это подарок одноклассника. И только «припертый к стенке» фактами (что никто не дарил ему эти часы), мальчик признался, что взял их без спросу, а родителям соврал, испугавшись наказания (отец часто в воспитательных целях прибегал к помощи ремня).Во втором случае второклассник спрятал в свой портфель два чужих сырка, выданных на завтрак. Когда пропажа сырков обнаружилась и свидетели проступка указали на мальчика, он рассказал, что сделал это потому, что его завтрак отобрал у него другой одноклассник.
Оба эти случая похожи тем, что дети испытывают сильное желание получить ту или иную вещь, при этом даже не задумываются о сути и последствиях своего поступка. Н.И. Гугкина называет такое поведение «ситуативным», когда желание обладать предметом оказывается сильнее всех остальных желаний и мыслей. Кроме того, первый мальчик слабо представлял, что такое «собственность» (он легко расставался с принадлежащими ему вещами и так же относился к чужим вещам, видимо не понимая, что значит «чужое»). У второго же мальчика были проблемы с контролем собственного поведения, ему было сложно сосредоточиться на чем-либо надолго. Он почти не мог сознательно управлять своим поведением, каждый раз оказываясь «во власти того или иного предмета, попавшего ему на глаза, а в ситуации, когда у него отняли завтрак, притягательная сила сырка еще более усилилась».
Именно слабое развитие воли и нравственных представлений отличает героев описанных ситуаций и им подобных. Такие дети не задумываются о последствиях своего поведения, они не могут поставить себя на место «жертвы», не представляют ее чувства. Пока их не призовут к ответу, они часто даже не понимают, что совершили нечто предосудительное.
Нередко подобное поведение детей является следствием серьезного пробела в их нравственном воспитании. Ребенку с ранних лет необходимо объяснять, что такое чужая собственность, что без разрешения брать чужое нельзя, говорить о переживаниях человека, утратившего какую-то вещь. Очень полезно разбирать вместе с ребенком различные ситуации, связанные с нарушением или соблюдением моральных норм. Например, моя практика показывает, что на детей 6—7 лет сильное впечатление производит рассказ Н.Носова «Огурцы». Напомню содержание этого рассказа. Мальчик-дошкольник своровал с колхозного поля огурцы за компанию со своим старшим приятелем. Приятель, однако, огурцы домой не понес, так как опасался наказания, а отдал их все мальчику. Мама мальчика очень рассердилась на сына и велела отнести огурцы обратно, что тот после долгих колебаний и сделал. Когда мальчик отдал огурцы сторож)' и узнал, что нет ничего страшного в том, что один огурец он съел, ему стало очень хорошо и легко на душе.
Именно на возможность исправить содеянное, на необходимость нести ответственность за свои поступки, на муки совести и на облегчение, испытываемое в результате разрешения ситуации, следует обращать особое внимание ребенка.
Кстати, в этом же рассказе поднимается еще одна проблема. Когда мама велит сыну вернуть огурцы, тот отказывается, боясь, что его застрелит сторож. На что мама говорит, что пусть лучше у нее никакого сына не будет, чем сын-вор. На мой взгляд, такая «шоковая терапия» не всегда эффективна и довольно опасна в случае с эмоционально возбудимыми детьми. Оставляя ребенка один на один с проступком, отрекаясь от него, мы можем только усугубить проблему, вызвав вместо раскаяния отчаяние и желание оставить все как есть или сделать еще хуже.
Разделите с ребенком ответственность, помогите ему исправить положение, а о таких радикальных мерах пусть он узнает из книг и радуется, что его-то родители в беде не бросят.
Подробнее о том, почему с ребенком, совершившим кражу, необходимо «церемониться», мы поговорим в следующей главе.
Психологически неблагополучный ребенок
К этому типу воровства я отношу ситуации, когда ребенок может украсть деньги или некую вещь, принадлежащую его родным или близким друзьям семьи. Чаще всего кражи такого рода совершают подростки и младшие школьники, хотя истоки подобного поведения могут находиться в раннем детстве. Обычно в процессе разговора с родителями выясняется, что, будучи маленьким, ребенок уже совершал кражу. Но тогда с ним «разобрались» домашними средствами (к сожалению, часто очень унизительными для ребенка). И только теперь, поняв, что ситуация выходит из-под контроля, родители решили обратиться за помощью к психологу.Многолетний опыт работы с детьми, ворующими дома, позволяет утверждать, что воровство — это сигнал об эмоциональном неблагополучии семьи, неудовлетворенности каких-то жизненно важных потребностей ребенка. Одна восьмилетняя девочка прятала и выбрасывала вещи своего младшего брата. Эти кражи она совершала, потому что в семье сыну явно уделялось больше внимания, на него возлагали надежды, а она хоть и училась очень хорошо, но не смогла стать в классе лучшей. Девочка замкнулась в себе, у нее ни с кем в классе не было близких отношений, а единственным другом стала ее ручная крыса, которой она поверяла все свои горести и радости. Причинами ее воровства были родительская холодность по отношению к ней и как следствие этого ревность и желание отомстить любимчику — младшему брату.
К сожалению, особенную тревогу у родителей вызывают только те случаи, когда воровство начинает выходить за пределы семьи. А ведь даже самый первый подобный поступок ребенка — повод задуматься, все ли в порядке, не испытывает ли ребенок в семье дискомфорт. Исследования психолога Э.Х. Давыдовой, проведенные в семьях ворующих детей, показали, что кража — это реакция ребенка на травмирующие его обстоятельства.
Мой собственный опыт работы с ворующими детьми подтверждает, что в их семьях наблюдается эмоциональная холодность между родственниками. Ребенок либо чувствует, что его не любят, либо в раннем детстве пережил развод родителей, и, хотя отношения с отцом могут сохраняться, он наблюдает отчужденность, а иногда и враждебность между родителями.
Э.Х. Давыдова установила, что условием счастья такие дети называют любовь к ним родителей, хорошее отношение к ним в классе, наличие друзей и материального достатка. Например, маленький ребенок, укравший дома деньги и накупивший на них конфет, раздает их другим детям, чтобы таким образом купить их дружбу, благосклонность.
Если составлять психологический портрет ворующего ребенка, то прежде всего обращает на себя внимание его доброжелательность по отношению к окружающим и его открытость. Такой ребенок готов очень много и откровенно рассказывать о себе (естественно, о кражах в наших разговорах речь не заходила). Выясняется, какие это неуверенные в себе, уязвимые дети, насколько им необходимы поддержка и эмоциональное принятие со стороны близких. В этом основная беда, ведь своим поведением такие дети, наоборот, все дальше и дальше отталкивают от себя окружающих, настраивают их против себя.
Больше всего родных злит и раздражает, что совершивший проступок ребенок как бы не понимает, что он сделал, отпирается и ведет себя как ни в чем не бывало. Такое его поведение вызывает у взрослых негодование и праведный гнев: украл — покайся, проси прощения, и тогда мы будем пытаться наладить отношения. А ребенок делает вид, будто ничего «страшного» не произошло. В результате между ним и близкими вырастает стена. Родителям он представляется монстром, неспособным к раскаянию.
Такие кражи не имеют своей целью ни обогащение, ни месть, чаще всего ребенок почти не осознает, что он сделал. На гневный вопрос родных: «Зачем ты взял чужое?» — он совершенно искренне отвечает: «Не знаю». Но взрослым надо понять: кража — крик о помощи, попытка ребенка достучаться до них.
В своей статье «Кража» Т.В. Снегирева говорит о том, что именно ребенок, обделенный любовью, лишенный ощущения эмоционального благополучия в семье, отвергаемый и не понятый близкими, закопавшимися в своих проблемах, совершает кражу. «Символическим языком воровства, нанося своим близким ущерб в тех наиболее чувствительных точках, где для многих в наши дни концентрируются их «высшие ценности», — материальному благополучию, вещам, воплощающим житейский и духовный комфорт, опредмечивающим разные стороны нашей личности, деньгам, без которых «жить не можем», дети дают нам знать о том, как им плохо и как мы перед ними виноваты».
Воровство может быть способом самоутверждения, что тоже является свидетельством неблагополучия ребенка. Он таким образом хочет обратить на себя внимание, завоевать расположение кого-либо (различными угощениями или красивыми вещами). Ему необходимо почувствовать собственную значимость, а других возможностей у него нет, он не знает других способов. Ребенок, не нашедший поддержки и понимания в семье, может начать воровать и вне семьи.
Приведу в качестве примера два случая краж, совершенных второклассниками в школе. В первом случае мальчик крал «плохо лежавшие» игрушки и деньги. Но он не пользовался ими, а прятал в укромном месте, которое потом было обнаружено учителем. Такое его поведение было похоже на месть, как если бы он хотел наказать окружающих его людей. В процессе психологической работы с ним и его семьей выяснилось, что дома у мальчика не все благополучно. Отношения в семье были холодные, отчужденные, практиковались физические наказания. Ребенок не мог рассчитывать на поддержку в трудной ситуации, даже его успехам радовались формально: соответствует стандартам — и хорошо. Все поощрения сводились к материальным, давались деньги или покупалась какая-либо вещь. Отношения между родителями были напряженными, видимо с частыми конфликтами, взаимными обвинениями. Старшую сестру (кстати, очень одаренную и способную) ни папа, ни мама не любили, считая ее причиной своей неудачной семейной и профессиональной жизни. Это дала понять мне мама, сказавшая во время одной из бесед: «Если бы не она, я бы не стала жить с этим человеком, а занялась бы интересным делом». Мальчик был также способным, начитанным, наблюдательным. Но в классе он не пользовался популярностью, у него был только один приятель, по отношению к которому мальчик занимал доминирующую позицию: придумывал, чем им заниматься, в играх был главным. Вообще было похоже, что мальчик не умеет общаться на равных, ему не удавалось завести дружеские отношения со сверстниками, не складывались и отношения с учителями. Чувствовалось, что он тянется к людям, ему одиноко, но у него не получается с ними общаться. Его отношения с окружающими были основаны на страхе, подчинении, даже с сестрой они были союзниками в противостоянии родительской холодности, а не любящими родственниками. Кражи дома он совершал, чтобы досадить родителям, а в школе — одноклассникам, чтобы не одному ему было плохо. К сожалению, единственная польза, которую мама этого мальчика усмотрела в беседах с психологом, — то, что консультируют их совершенно бесплатно (хотя семья вполне могла позволить себе и платные консультации).
О другом случае мне рассказала учительница. В ее классе у ребят стали пропадать ручки, пеналы, учебники, и отыскивались они в портфеле мальчика, среди учителей имевшего репутацию хулигана, но популярного среди одноклассников. Самое интересное, что он сам обнаруживал пропавшие вещи у себя в ранце и с неподдельным удивлением сообщал о находке окружающим. На все расспросы он отвечал с искренним недоумением, что не понимает, как эти вещи оказались у него. Учительница не знала, что и подумать. Зачем было этому мальчику воровать у ребят вещи, а потом притворяться удивленным, обнаружив их у себя? Однажды, когда все ребята были на физкультуре, заглянув в пустой класс, учительница увидела следующую картину. Освобожденная от физкультуры девочка собирала с парт разные вещи и прятала их в портфель к этому мальчику. Девочка, самая младшая в классе, поступила в школу как вундеркинд, но с самого начала стала испытывать большие трудности в обучении. Родители заняли позицию, что «учеба не самое главное», и считали, что учителя излишне придирчивы к их дочке. Отношения в классе у девочки тоже не сложились, она претендовала на главные роли, но авторитета у одноклассников не имела, часто ссорилась с ними. Учителей боялась и говорила им, что забыла тетрадку или дневник, когда ей грозила плохая оценка. О мотивах подобного воровства можно только догадываться. Возможно, не имея статуса в классе, девочка пыталась самоутвердиться таким образом. Правду об этих загадочных пропажах знала лишь она, и эта тайна делала ее более значимой в собственных глазах. Кроме того, заодно она мстила тому мальчику, который, несмотря на хромающую дисциплину и проблемы с учителями, был успешен в учебе и в дружбе. «Подставляя» его, она, видимо, надеялась опорочить его в глазах окружающих.
Оба этих случая требуют вмешательства психолога, и работа должна вестись в первую очередь с родителями, поскольку именно им надо признать необходимость изменить отношение к ребенку и поменяться самим. Все, что могли сделать для этих детей учителя и школьные психологи, это, отчаявшись достучаться до родственников, обеспечить доброжелательное отношение к ним со своей стороны и помочь им подружиться с одноклассниками, повысить их статус.
Первую кражу эмоционально неблагополучный ребенок может совершить в раннем детстве, когда моральные представления у него еще не сформированы и не развита волевая регуляция поведения. Реакция на такой поступок у родителей обычно одинаковая — ребенка либо сильно отругают, либо просто побьют. Идя по пути осуждения и наказания, взрослые тем самым закрепляют за ребенком репутацию вора. Даже если этот проступок был единственным, родные уже видят на ребенке отпечаток порочности, ожидая, что дальше будет еще хуже, и стоит ребенку оступиться, они почти с облегчением восклицают: «Вот оно, пожалуйста! Мы знали, что так все и будет, чего еще можно от него ожидать?!» Создается впечатление, что его как бы подталкивают к противоправному поведению.
Если вместо поддержки и помощи проявлять агрессию и непонимание, это негативно сказывается на дальнейшем развитии личности ребенка.
В моей практике был такой случай. Мальчик в пятилетнем возрасте утащил у мамы из кошелька деньги (возможно, он считал, что это общие деньги) и накупил конфет и жвачки, которыми угощал всех приятелей. Кража была «раскрыта», на все расспросы мальчик отвечал, что деньги он нашел. За ложь и за воровство был бит ремнем по рукам с рассказом о том, что в древности ворам отрубали руку. (Кстати, такое нравоучение может подвести ребенка к выводу — воруй, да не попадайся.) Эта история имела продолжение в подростковом возрасте. У мальчика появился отчим — деловой человек. И вот из дома стали пропадать довольно большие суммы денег (на одни конфеты столько не потратишь), а как-то исчез ящик газировки (отчим был хозяином магазина и товар часто держал дома). Естественно, все подозрения пали на мальчика, за которым после того детского случая среди родных закрепилась нехорошая репутация, да к тому же однажды он без разрешения взял компьютерные диски отчима, чтобы дать одноклассникам. В том, что брал диски, он признался, а вот от других пропаж всячески отнекивался, особенно его оскорбили обвинения в краже товара. Вся родня и отчим были настроены против мальчика, тут еще у его дяди, который подрабатывал в магазине отчима и часто ночевал у них дома, после одной из таких ночевок пропал кошелек из сумки. Отчим сказал, что жить в одном доме с вором не может, и ушел к своим родственникам. Родные прочили мальчику ужасное будущее, говорили, что он разрушил жизнь семьи. На стороне мальчика была только его мама, но и она сомневалась, насколько ему можно верить. Вскоре выяснилось, что деньги и товар взял вовсе не мальчик, а его дядя, которого подвела жадность. Он сделал все, чтобы отвести от себя подозрения, даже сам себя «обокрал». Но когда ему вновь понадобились деньги, он, уже живя вместе с хозяином у его родных, украл их, не подумав, что свалить на племянника эту кражу уже не удастся. Все раскрылось, справедливость восторжествовала. Но в отношении детской души закон «лучше поздно, чем никогда» не работает. И никто не может сказать, какой невосполнимый ущерб был нанесен личности подростка несправедливыми обвинениями, ситуацией, когда все, кроме мамы (что, правда, уже немало), были настроены против него, когда ему не верили. Иногда даже одного разговора на эту тему достаточно, чтобы зародить в ребенке комплекс неполноценности, который будет отравлять ему жизнь.
Ребенок очень хочет иметь эту вещь
Это, пожалуй, самый загадочный тип краж. Истинные причины кражи непонятны ни психологам, ни самим ворующим. О таких кражах иногда никто не знает, пока сам «вор», став уже взрослым, не расскажет об эпизоде своего детства. Такие кражи чаще всего не имеют последствий, они обычно не повторяются. Их отличают некоторые особенности. Во-первых, возраст ворующего может быть различным, подобную кражу способен совершить как дошкольник, так и подросток. Во-вторых, ребенок прекрасно понимает, что поступает нехорошо, но сила искушения так велика, что он не может устоять. В-третьих, у такого ребенка уже достаточно сформированы нравственные представления, поэтому он осознает, что, идя на поводу у своих желаний, наносит вред другому человеку; но находит различные оправдания своему поступку.Моя бабушка — пример честности и порядочности, рассказала мне следующий случай из своего детства. Когда ей было пять лет, она пришла с родителями в гости к своей крестной. Пока взрослые общались, она играла с хозяйской дочкой, у которой было много красивых игрушек. Больше всего ей понравилась маленькая игрушечная глиняная мисочка, которая была как настоящая. Эта мисочка и породила в душе у пятилетней девочки непреодолимое желание иметь такую игрушку. Понимая, что поступает нехорошо, но, утешая себя мыслью, что у хозяйской дочки много других красивых игрушек и пропажа даже не будет замечена, она положила мисочку в карман платьица и унесла домой. Дома эта мисочка стала предметом гордости, сильно выделяясь среди других, «убогих» игрушек. В этой мисочке она с подружками варила куклам суп, а роль керосинки выполняла большая медная гайка. Об этом поступке так никто и не узнал, пока бабушка не рассказала о нем сама спустя много лет. Больше ничего подобного она не совершала, и, по ее признанию, угрызения совести за тот случай ее не мучили.
Детский писатель В.П. Крапивин в автобиографической повести «Однажды играли» рассказывает о похожем эпизоде из своего детства. В десятилетнем возрасте он стащил из пионерской комнаты мундштук для горна. Горн был в их дворовой компании чем-то вроде военной трубы, но без мундштука сыграть на нем по-настоящему не получалось. Кроме того, «небрежно выложив» добытый мундштук, он поспособствовал бы росту своего авторитета среди ребят. Эти соображения, то, что мундштуков было несколько, и то, что, если бы попросил вожатую дать мундштук, она бы отказала, привели к тому, что «руки сработали сами», а совесть «не царапала». Думаю, больше ничего подобного в жизни он не совершал, это было единственным непреодоленным искушением такого рода.
Герои подобных ситуаций похожи на человека, забравшегося в чужой сад, чтобы съесть немного фруктов, — с кем не бывало? От хозяина не убудет, а мне уж очень хочется. При этом человек не считает, что совершает нечто предосудительное, хотя ему, конечно, было бы очень неловко, если бы его застали «на месте преступления». И скорее всего ему неприятна мысль, что кто-то вот так же может покуситься на его собственность.
Не всегда такого рода поступки остаются безнаказанными. Иногда, случайно попавшись, ребенок может очень серьезно и долго расплачиваться за минутную слабость. Речь идет о «приклеивании ярлыков».
Серьезные последствия
Героиня рассказа Дины Рубиной «Дом за зеленой калиткой» тоже не смогла устоять перед искушением. Восьмилетняя девочка брала частные уроки музыки. Обнаружив однажды на подоконнике у учительницы несколько «патрончиков» губной помады, она не удержалась и взяла один, понимая, что брать чужое без спроса нельзя — это значит украсть. Но ей очень нравился «прекрасный» женский профиль, выбитый на крышке «патрона». Кроме того, она оправдывала себя тем, что у учительницы таких штук много (семь или восемь). В следующий раз девочка опять взяла помаду, а на третий раз была поймана с поличным. Учительница ужаснулась, предположив, что девочка больна клептоманией, и написала ее маме записку, где сообщала о воровстве и просила возместить материальный ущерб. Девочка очень переживала, хотя мама ее не ругала, она просто удивилась, зачем дочке понадобилась помада.«Беседы «о вреде воровства» у нас так и не получилось. Кажется, мама все-таки рассказала отцу эту историю, уже не помню, не это главное.
Главным было то, что много лет подряд после этого случая, даже в юности, я продолжала носить в себе страшную тайну своей порочности. И когда при мне кто-нибудь рассказывал, что где-то кого-то обокрали и унесли ценностей на три тысячи, я каждый раз внутренне вздрагивала и думала: «А ведь я тоже… такая...» И боялась, когда меня оставляли одну в чужой квартире хотя бы на минуту. Я боялась, что во мне проснется таинственная графская болезнь [имеется в виду клептомания]».
Такой страшной силы заряд презрения к себе сообщила мне мягкая ленивая женщина, превосходно игравшая изящную пьесу Бетховена «Элизе».
Думаю, комментарии здесь излишни.
Вспомните мальчика из рассказа «Огурцы», о котором мы уже говорили. Наверное, самым страшным для него был не мамин гнев, не страх перед сторожем и его ружьем, а сознание, что он совершил нечто такое, из-за чего мама его больше не любит. Хорошо хоть мама оставила ему возможность искупить свою вину, иначе воздействия отчаяния и безысходности были бы губительны для детской души. Они бы разрушили уверенность в себе, создали у ребенка чувство собственной порочности. Работать с таким ребенком крайне сложно, и подобная рана может никогда не затянуться. Кстати, сами дети в процессе обсуждения этого рассказа считают, что мама поступила правильно, на ее месте они повели бы себя так же. Такая категоричность свидетельствует о том, что, попав в похожую ситуацию, они будут искренне думать, что не заслуживают более родительской любви.
И воспитатели, и учителя, и родители должны быть очень осторожны, столкнувшись с детским воровством. Сделав этот проступок достоянием общественности, они закрепят за ребенком репутацию вора. Это, естественно, скажется не только на его самооценке, но и на его взаимоотношениях с окружающими.
Н.И. Гуткина пишет, что оставшийся в изоляции ребенок необходимое для себя общение «найдет среди тех детей (чаще старше его), у которых его поступок не вызовет осуждения, а, наоборот, позволит занять определенное положение в их кругу. Чтобы эти новые друзья не отвернулись от него, ему придется жить по их законам. Таким образом, он может стать на путь сознательного воровства».
Что же делать?
Психологи дают ряд рекомендаций, как вести себя родителям, уличившим ребенка в краже. Будьте предельно осторожны, проявляйте чуткость, помните, что перед вами не вор-рецидивист, а ваш сын или дочь. Поспешив, дав волю своему негодованию, вы можете испортить ребенку жизнь, лишить его права на хорошее отношение окружающих, а тем самым и уверенности в себе. Героиня Д. Рубиной выросла порядочным человеком, но закомплексованным, «заряд презрения к себе», видимо, очень мешал ей жить.Никогда не обвиняйте ребенка в краже, даже если, кроме него, больше некому. Если ребенок «не пойман за руку», невзирая ни на какие подозрения, помните о презумпции невиновности. Исключение — когда вы застали ребенка на месте преступления, но и в этом случае выбирайте выражения. Дайте ему понять, как вас огорчает то, что произошло, но не навешивайте на него ярлыков. Спокойная беседа, обсуждение ваших чувств, совместный поиск решения проблемы лучше выяснения отношений, «называния вещей своими именами».
Попробуйте вместе найти выход из сложившейся ситуации. Помните это должно быть совместное решение, а не ваш приказ.
Ребенка необходимо научить встать на место другого, он должен уметь сопереживать, задумываться о чувствах окружающих. Необходимо познакомить его с правилом: «Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», объяснив его смысл на примерах из реальной жизни. Вообще, доверительная беседа с ребенком — лучшая профилактика возможных сложностей. Обсудите его проблемы, расскажите о своих. Особенно хорошо будет, если вы поделитесь с ребенком собственными переживаниями, расскажете, какие чувства вы испытывали в подобной ситуации. Ребенок почувствует ваше искреннее желание понять его, дружеское живое участие.
Его активность, которую не к чему приложить, хорошо бы направить «в мирное русло»: выясните, что на самом деле интересует вашего ребенка (занятия спортом, искусством, собирание какой-либо коллекции, определенные книги, фотографирование и тд.), чем раньше вы это сделаете, тем лучше. Человек, жизнь которого наполнена интересными для него занятиями, чувствует себя более уверенно. Ему нет нужды привлекать к себе внимание, у него обязательно появится хоть один друг.
Ребенку необходимо нести ответственность за кого-то или что-то в семье — за младшего брата, за наличие в доме свежего хлеба, за домашнее животное, за поливку цветов и непременно, начиная с 7-8 лет, за собственный портфель, стол, комнату и т. д. Постепенно передавайте ему дела, делитесь с ним ответственностью.
Украденную вещь необходимо вернуть владельцу, но необязательно заставлять ребенка это делать самостоятельно, можно пойти вместе с ним. Он должен почувствовать, что каждый человек имеет право на поддержку.
Если вы уверены, что вещь взял ребенок, но ему трудно в этом сознаться, подскажите ему, что ее можно незаметно подложить на место. Например, для маленьких детей подойдет следующий ход: «У нас дома, видимо, завелся домовой. Это он утащил то-то. Вот давай поставим ему угощение, он подобреет и вернет нам пропажу». Вообще, оставляйте ребенку пути к отступлению. Психолог Ле Шан в книге «Если ребенок сводит вас с ума» советует, обнаружив у ребенка чужую игрушку, которую он стащил у приятеля, но утверждает, что она была ему подарена, сказать ему следующее: «Я могу представить, как сильно тебе хотелось куклу, если ты действительно поверил, что тебе ее подарили».
Причиной воровства может быть не только попытка самоутвердиться или слабая воля, но и пример друзей, так называемое воровство «за компанию». В младшем возрасте ребенку часто достаточно объяснить, что он поступает нехорошо, и оградить от общения с подбивающими его на плохие поступки детьми. В подростковом возрасте все гораздо серьезнее. Ребенок сам выбирает себе друзей, и ваши уверения, что они ему не подходят, могут произвести прямо противоположное действие. Ребенок отдалится от вас и начнет скрывать, с кем и как он проводит время. Компания наших детей — это особая тема для разговора, но один совет я все-таки дам. Необходимо знать всех друзей своего ребенка, особенно если вы опасаетесь негативного влияния с их стороны. Приглашайте их домой, по возможности познакомьтесь с их родителями. Самое главное, ненавязчиво создайте ребенку приемлемый крут общения, об этом надо позаботиться, пока ребенок еще маленький. Это могут быть дети ваших друзей, его одноклассники, какой-либо клуб, кружок, секция, словом, любое общество, объединяющее людей со схожими интересами и доброжелательно относящихся друг к другу.
Наибольшую тревогу вызывают случаи воровства, выходящие за рамки дома или неоднократно повторяющиеся, а из всех возрастных категорий самый проблемный — подростковый возраст. Когда ребенок часто ворует, это перерастает в дурную привычку. Если ворует подросток — это черта характера.
Ребенок, попавший в ситуацию непонимания, неприятия, может озлобиться, его кражи могут уже иметь совсем иной — криминальный смысл. Сначала это будет попытка отомстить обидчикам, почувствовать свое превосходство над ними, а затем уже может стать способом удовлетворения материальных потребностей.
Детские проблемы на фоне наших взрослых часто выглядят смешными, надуманными, не стоящими внимания, но ребенок так не думает. Для него очень многие ситуации могут казаться безвыходными. Не забывайте об этом и почаще вспоминайте свое детство и свои детские проблемы.
Ребенок может взять деньги, потому что с него требуют «долг», а ему стыдно в этом признаться, он мог потерять чью-то вещь, а теперь ее надо отдать. Причин может быть множество. Вы скажете: а почему он не пришел и не рассказал все мне? Задумайтесь, легко ли найти у вас сочувствие и помощь, может ли он рассчитывать на ваше внимание и понимание, не боится ли он вас, может быть, вы уже сделали все, чтобы стать последним из тех, к кому он придет со своей бедой?
Почему они воруют?
Говоря о проблемах воровства, нельзя не затронуть и вопрос: а что же способно удержать от него ребенка?В первую очередь напрашивается ответ, что причины или соображения, которые заставляют ребенка воздержаться от кражи, должны быть прямо противоположными тем, что побуждают к ее совершению. Воровать не будут, во-первых, те дети, у которых в достаточной степени развиты воля и нравственные представления. Во-вторых, те, кто умеет сдерживать свои желания. В-третьих, эмоционально благополучные дети.
Очень часто можно услышать мнение, что большинство людей удерживается от правонарушений (в том числе и воровства) только благодаря страху перед неизбежным наказанием. Я предложила учащимся первых и вторых классов ситуацию: «Мальчик Витя с восторгом разглядывал спелые яблоки в соседском саду, но не поддался на уговоры приятеля пойти и нарвать яблочек. Витя видел, как однажды этот приятель был пойман соседом и довольно сурово наказан». После этого я спрашивала ребят, почему их сверстник не пошел воровать яблоки за компанию с приятелем, который его настойчиво звал. 27% опрошенных сказали, что из страха наказания, 39% — потому что сочувствовал тому, кого собирались обворовать, 34% — по моральным соображениям (стыдно, воровать нехорошо и т.д.). Результаты этого небольшого опроса (всего ответили бучащихся) показывают, что страх возмездия не является единственной и значимой причиной, удерживающей от совершения кражи уже 7-8-летних детей.
На мой взгляд, тот, кто боится наказания, скорее совершит кражу, нежели тот, кто понимает, что ему это не нужно. Ведь рано или поздно человек может попасть в ситуацию, которая гарантировала бы ему стопроцентную уверенность в собственной безнаказанности, и тогда уже не будет сдерживающих факторов.
В течение жизни нравственные представления человека подвергаются испытаниям на прочность. Взрослый человек говорит: «Я не ворую, потому что мне это не надо». Это его моральный принцип. В любимой мною в детстве сказке «Айболит» попугай Карудо выкрал у Бармалея ключ от темницы, чтобы спасти своих друзей. На мой детский взгляд — поступок, сопряженный с риском и вызывающий восхищение. Став взрослее, мы можем понять и оправдать того, кто совершает кражу от безысходности, ради спасения своих близких (например, от голода). Но ни «шаренье» по чужим сумкам и карманам, ни попытки нажиться за чужой счет оправданы нами быть не могут.
Все это надо быть готовыми объяснить своим детям. Но самое важное, какой пример мы подаем им своим поведением.
Имеем ли мы право
Читать нравоучения, требовать честности и порядочности от своих детей — это наше право. Но всегда ли мы имеем его на самом деле? Не слишком ли легко мы, взрослые, нарушаем нормы, беспрекословного исполнения которых ждем от ребенка?Кому-то не кажется зазорным принести с работы пачку бумаги или еще что-нибудь: «Этого добра там много». Кто-то без угрызений совести может «зачитать» библиотечную книгу или книгу своих знакомых: «Нам она нужней, а они вряд ли хватятся». Кому-то не стыдно принести с фуршета домой что-нибудь вкусненькое, а из гостиницы прихватить на память кусок мыла или полотенце. Кто-то может спокойно подарить другому ребенку игрушку своего сына или дочери, даже не спросив их разрешения, оправдывая себя тем, что он зарабатывает на все эти штуки. Правда, забывая при этом, что много раз повторял разбросавшему или испачкавшему игрушки ребенку: «Это твои вещи, ты и неси за них ответственность!» (Интересно, как сильно и долго мы будем ругаться, если ребенок подарит кому-нибудь наши любимые духи или ручку.)
Мы не стесняемся этих поступков и легко можем себя оправдать. Но почему мы не задумываемся, какой пример подаем своим детям? В их глазах мы становимся лицемерами, проповедующими одно, а делающими совсем другое. И совершенно бесполезно после этого пытаться объяснить ребенку, что такое частная собственность и почему брать чужое нехорошо.
Аргументы вроде «все в нашей стране воруют» или «это мелочи» — для них не оправдание. Со временем они или перестанут нас уважать, или последуют нашему примеру, быть может не ограничиваясь «мелочами». Тогда задумываться будет уже поздно.
Конечно, я утрирую, но только чуть-чуть.
Напоследок мне хотелось бы затронуть еще один важный момент, связанный с проблемой детского воровства. Воровство — это такое явление нашей жизни, с которым ребенку рано или поздно придется познакомиться, как бы вы ни старались его оградить от подобных неприятностей. Не пытайтесь делать вид, что этого явления не существует.
В жизни каждый ребенок сталкивается с воровством — либо у него стащат что-нибудь из кармана, либо обсчитают в магазине, либо позовут залезть в соседский сад. И каждый родитель должен быть готов к вопросу: «Почему этого делать нельзя? Почему другие так делают и ничего?»
Став жертвой воришек впервые, ребенок может очень болезненно переживать это. Он будет считать себя виноватым в том, что произошло, ему будет очень неприятно, даже противно (многие обворованные люди говорили о чувстве брезгливости как основной реакции на то, что с ними произошло). Ребенок может даже перестать доверять людям, во всех незнакомцах ему будут мерещиться воры. Он может захотеть отплатить окружающим тем же, и для него это станет своеобразной местью.
Объясните ребенку, что плохие люди встречаются везде. (Для меня лично было шоком, когда меня обворовали в Библиотеке им. Ленина. Потом мне сказали, что там это обычное явление.) Обсудите с ребенком проблему воровства, выскажите свое отношение к этому, научите его не только уважать чужую собственность, но и оберегать свое имущество и быть бдительным.
Ребенок должен знать, что не все люди считают чужое неприкосновенным.
И самое главное, помните, что первые и основные уроки нравственности ребенок получает в семье, наблюдая за поведением близких. Поэтому от вас зависит, каким он вырастет.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
